Николай Филиппович Шалагинов родился в 1924 году.
Участвовал в боевых действиях. С 1942 г. по 1945 г. воевал на Прибалтийском фронте. Был рядовым 99-го отдельного железнодорожного батальона.
Воинское звание: рядовой.
Награжден медалью «За победу над Германией».
Являлся доцентом кафедры строительного производства КирПИ.
Николай Филиппович Шалагинов вспоминал:
Война застала меня студентом третьего курса Кировского механико-технологического техникума. Вскоре в механических мастерских техникума мы выполняли военный заказ одного из номерных заводов, работая по 12 часов каждый второй день, оставляя остальное время для академических занятий.
К середине 1942 года нас, ребят, осталась уже только половина. Остальные были призваны в действующую армию. Я с будущим Героем Советского Союза Л.Д.Лимоновым предпринял попытку ускорить завершение среднего образования и получить на это соответствующий документ еще до призыва. Это можно было сделать, сдав экстерном экзамен по пяти предметам, не изучавшимся в техникуме, плюс экзамены и по тем предметам, которые в техникуме были изучены и которые предусматривались программой средней школы. Эти экзамены предстояло сдавать в мужской средней школе № 10 им. Тургенева.
К сожалению, Лимонову эта попытка не удалась: он, против своих ожиданий, был призван и направлен не то в Касимовское, не то в Рязанское пулеметное училище. 10 декабря я закончил сдачу экзаменов, а 12 декабря в один из перерывов между занятиями мне сообщили, что ко мне в техникум пришел отец и ждет меня в коридоре. Оказалось, что отец, получив дома на меня повестку из райвоенкомата, сразу решил доставить ее мне. Повестка была вручена мне в 12 часов, а к 14 часам нужно было в полной готовности явиться в военкомат. Отец чувствовал ответственность момента, и сам взялся доставить мне повестку.
Год 1942-й был по-особенному отчаянным. Мощный прорыв немцев на юге, их выход на дальние подступы к Баку, к Волге не могли совместиться с выполнением приказа Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина от 23 февраля 1942 года по Красной Армии: «Добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного изгнания врага с нашей земли».
Страна жила лишь надеждами на неблизкое будущее. Среди населения велась широкая агитационная работа. Главными аргументами, питавшими нашу надежду на Победу, были справедливость нашего дела и образование мощной антигитлеровской коалиции, при этом агитаторы, не стесняясь, объясняли, какой большой потенциал могут выставить США на алтарь победы над фашизмом. Припоминаю огромный снимок в одной из центральных газет с изображением целого моря американских машин, выгруженных в Архангельске для Красной Армии.
В военкомате из нас, призывников, собрали команду в 11 человек, назначили старшего - агронома 45 лет, вручили ему пакет с документами и приказали везти команду до места следования. Так мы оказались в 16-м запасном железнодорожном полку, расположенном в Гороховецких лагерях.
3 марта 1943 года я с маршевой ротой оказываюсь в г. Ельце, где попадаю в формирующиеся там 94-й отдельный восстановительный железнодорожный батальон (ОВЖДБ). Елец оценивался как важный транспортный узел в направлениях на Орел и Курск, куда беспрестанно должно было следовать все, что формирует и питает фронт, которому суждено было сыграть знаменитую роль в истории великой Отечественной войны. Немцы не могли не видеть значения Елецкого узла в нашей обороне и беспрестанно подвергали его ночным бомбардировкам. 94-й ОВЖДБ должен был обеспечивать продвижение грузов на орловский участок фронта и так называемую Курскую дугу, восстанавливая разрушаемые бомбежками пути.
Надо сказать, техническое оснащение батальона не шло ни в какое сравнение с немецкими аналогичными частями. Так, например, куски рельс, которые укладывались взамен цельных рельс, оторцовывались с помощью зубила, похожего на громадный паяльник, и кувалды. Отверстия для стыковки таких кусков сверлились с помощью примитивных устройств с использованием исключительно мускульной силы. Крепление рельс к шпалам выполнялось костылями, забиваемыми костыльным молотком, напоминающим кирку, штаты личного состава никак не соответствовали наличию техники. Так, мой компрессорный взвод технической роты не имел ни одного компрессора, а автотранспортный взвод располагал всего лишь тремя автомашинами и одной дрезиной. Недостаток техники приходилось компенсировать упорством, напряжением воли и натренированностью. Достаточно сказать, что бригада рубщиков в три человека в 30-градусный мороз могла перерубить рельс за 3-4 удара кувалдой по зубилу. Костыль забивался узким костыльным молотком без промаха за несколько секунд.
Наиболее трудоемкой была заделка воронок от фугасных бомб. Здесь требовалось воздвигать (а не восстанавливать) нечто вроде мостов, а иногда и вовсе мосты. Разумеется, подобные задания не могли выполняться без предварительного проектирования технической частью батальона, проводимого с максимальной оперативностью. Приходилось восстанавливать пути, разрушенные врагом при отступлении уже не с помощью бомбардировок, а с помощью специальных путеразрушителей. Их почему-то называли у нас «червяками». Эти механизмы в сцепке с паровозом могли двигаться со скоростью до 10 километров в час с шумом и грохотом, оставляя позади облако пыли и дыма, переломанные пополам шпалы и разорванные рельсы. Мне не приходилось видеть ни одного километра не разрушенного врагом железнодорожного пути на отвоеванных территориях. При отступлении враг разрушал вдоль пути и линии связи. Каждый столб линии связи перерезался в основании взрывными зарядами. Иногда эти опоры группами оставались стоять длительное время, будучи подкошенными. Восстановлением разрушенных линий связи в батальоне занималось специальное подразделение.
Напряжение личного состава батальона было, что называется, на пределе. На обустройство жилья не доставало времени. Помню, спасаясь от морозов в начале марта 1943 года, забивались в оставленные в насыпи немецкие землянки по 20 - 30 человек вместо 10. Или, бывало, заснешь на соломенной подстилке, и тебе нипочем мышиный писк под ухом, или вздремнешь, стоя на коленях. Полученную на полевой кухне пищу приходилось съедать тут же, иначе она замерзнет. Баловаться банями и чистым бельем, прошедшим санобработку, не приходилось. Последствия такого состояния гигиены за пределы только лишь педикулеза не выходили. В батальоне не было отмечено ни одного случая эпидемического заболевания. Можно сказать, что болеть было некогда. Не брала простуда и в траншеях с ледяной водой, где мы находили спасение от бомбежек и артобстрела.
Конечно, пик наибольших потерь личного состава приходился на минно-подрывной взвод, занимавшийся обезвреживанием невзорвавшихся авиабомб и артиллерийских снарядов. Командир этого взвода, отбыв по ранению в госпитале, снова вернулся в свое подразделение.
На случай возможных контактов с противником были в батальоне минометный и пулеметный взводы, но они использовались на путевых заданиях. Личным оружием бойцов были пистолеты-пулеметы американской системы «Томпсон» образца 1928 года.
Начав свой боевой путь в Ельце, батальон закончил его в Латвии, часть которой до самого дня Победы была занята группировкой Шернера.
В апреле 1945 года 94-й ОВЖДБ был переброшен на строительство второго пути Караганда-Петропавловск. В июне 1945 года я был демобилизован по болезни.
За образцовое выполнение заданий командования по восстановлению латвийской железной дороги был награжден грамотой ЦК ВЛКСМ Латвии.
#ВятГУ #НаучныйПолкВятГУ
