"...Ни президенты, ни губернатор заниматься музеем русской рок-музыки не будут. Это должна быть народная, гражданская история "снизу". Давайте создавать гражданское общество хоть в чем-то. Поищите ваши какие-то афиши, какие-то старые инструменты, магнитофонные приставки и ноты. Самоорганизуйтесь, соберитесь вместе...", - отмечает Владимир Рекшан.
Ю. Афанасьева: Здравствуйте. В студии «Эха Москвы» Юлия Афанасьева. У нас сегодня необычное «Особое мнение». Это скорее будет программа-интервью. Сегодня у нас гости проекта «Лекции в Политехническом» — Владимир Рекшан, основатель группы «Санкт-Петербург», путешественник, писатель и Глеб Фирсов. Разрешите, я зачитаю с листа, так не помню — арт-менеджер, культуролог и со-менеджер проекта «Реалии русского рока», который, собственно, сегодня вечером вы презентуете в Кирове. Как выяснилось, Глеб в Кирове не первый раз, даже изъявил желание к нам переехать на постоянное место жительства. Глеб, что поменялось в Кирове за время вашего отсутствия?
Г. Фирсов: Во-первых, всем добрый день. С того момента, когда мы делали в Кирове программу «Культурная столица Поволжья», а это было в 2002 году, поменялось очень многое не только в Кирове, а вообще в российских городах. Возникла совершенно новая инфраструктура, возникли новые средства распространения информации, возникли новые ресурсы, новые возможности и появилось поколение свободномыслящих молодых людей, которые делают те проекты, которые им нравятся. Другими словами, появилось то, о чем мы на историческом семинаре в гостинице «Вятка» в декабре 2001 года, когда мы впервые сюда приехали, могли только мечтать. Это замечательно, это является одной из причин, которая меня побудила переехать сюда. Здесь есть друзья, единомышленники, старые коллеги, есть все условия для реализации интересных проектов в области культурной политики и есть все условия для спокойной, размеренной, настоящей русской жизни.
Ю. Афанасьева: Вначале, я так понимаю, вы должны презентовать проект «Реалии русского рока» сегодня, в 18-00, в бывшем «политехе». Все желающие могут прийти послушать. Расскажите, пожалуйста, для тех, кто не сможет, либо анонсируйте свое выступление. Что за проект?
Г. Фирсов: Я думаю, что на вопрос, что за проект в целом, лучше ответит мой друг и коллега Владимир Рекшан, который является автором идеи и, собственно, инициатором этого проекта. Это общая идея, которая витала в воздухе, но именно он сделал практические шаги, поэтому, я думаю, лучше передать микрофон ему.
В. Рекшан: Добрый день, вятичи.
Ю. Афанасьева: «Вятчане» правильно.
В. Рекшан: Вятчане. Я занимаюсь созданием музея русской рок-музыки, рабочее название — «Реалии русского рока». Совершенно очевидно, что за последние несколько десятилетий на территории Советского Союза и России произошло значительное количество ярких, важных для нашей культурной и социальной истории событий. От этого практически ничего уже не осталось. Я имею в виду не музыку, которая записана и «гуляет» в Интернете, а вещи предметного мира. Где те старые инструменты, на которых игралась эта музыка? Где те старые афиши великих музыкантов, как Цой или группа «Зоопарк»? Все это исчезает. В силу своей, так скажем, старости, могу сделать заявление, что вся история русского рока проходила на моих глазах, при моем участии. Волей-неволей (я еще истфак закончил в свое время) желание систематизации во мне присутствует. Одно дело слова, другое, что от слов я должен был перейти к делу. И весной этого года, точнее в феврале-марте, в арт-центре «Пушкинская, 10» — такой знаменитый центр есть в Петербурге — я провел месячную выставку «Реалии русского рока». Почему она так называется? Потому что в 1991 году, на вершине музыкальных перестроечных событий в огромном выставочном центре прошла выставка с таким названием. Это был готовый музей. Каждая группа имела свой раздел, сама занималась выкладкой экспонатов. Кроме Цоя, все еще были живы. Но через полгода рухнул Советский Союз, все экспонаты передавали на хранение в библиотеки, а через некоторое время вместо библиотеки — пивной зал. Шел процесс исчезновения. На данный момент от той огромной выставки, от созданного музея не осталось практически ничего. Те остатки я стараюсь собрать. Есть люди, которые мне помогают, есть люди, которые считают, что это ерунда, ничего интересного не будет. Здесь я оказался по той причине, что на определенном этапе этой деятельности появился Глеб Фирсов, который сказал, что выставку можно делать выездной. Идея звучит на данный момент следующим образом. В принципе, это же история не только ленинградская-петербургская...
Ю. Афанасьева: Общероссийская.
В. Рекшан: Она касается как минимум двух поколений, в каждом городе кто-то слушал «The Beatles», кто-то Гребенщикова, кто-то Цоя, кто-то «Короля и Шута». Были свои музыканты. Пока мы проводим переговоры о намерениях, как, когда — это целая история. Допустим, вывозим какое-то количество экспонатов в некий зал. Готовы четыре стены. Две стены — это те экспонаты, которые я привожу, а другие две стены заполняются теми экспонатами, которые есть на местах. То есть, не просто мы вам «Мону Лизу» привезли, а вы на нее любуйтесь. Мы привлекаем людей на местах. В больших городах, в городах поменьше эта история присутствует. Что из этого получится, зависит от многих обстоятельств, в значительной степени от того, успешным будет или нет наш визит в Вятку.
Ю. Афанасьева: А в Кирове такую выставку планируете? Или потом решите?
В. Рекшан: Мы приехали поговорить на эту тему. На эту тему мы говорили в Нижнем Новгороде с авторитетным специалистом по выставочному делу, который сказал, что эта выставка может иметь успех, она будет гениальной по задумке. От самой идеи до реализации — это достаточно долгий путь. Мне хотелось бы, чтобы было не так, что какой-то Владимир Рекшан что-то там придумал, в музее делает, потом куда-то везет. Эта должна быть народная, гражданская история. Ни Президент, ни губернатор заниматься музеем русской рок-музыки не будут. Это должна быть народная, гражданская история «снизу». Давайте создавать гражданское общество хоть в чем-то. Поищите ваши какие-то афиши, какие-то старые инструменты, магнитофонные приставки и ноты. Самоорганизуйтесь, соберитесь вместе.
Ю. Афанасьева: Вы знаете, сейчас «Реалии русского рока», насколько я понимаю, это интернет-музей. Я поискала, нашла там совершенно замечательные экспонаты. Это фигурка нецкэ, сделанная Виктором Цоем...
В. Рекшан: То есть, вы уже попали на этот сайт.
Ю. Афанасьева: Да. Это членский билет ленинградского рок-клуба, это магнитофонные пленки. Все эти экспонаты существуют в музее в виде фотографий или у вас это все реально есть?
В. Рекшан: Объясняю. После выставки, которая прошла успешно, мне в арт-центре «Пушкинская, 10», где особо места нет, выделили помещение, которое на данный момент является запасниками. Те предметы, которые не забрали люди, они там складируются, даже еще дополнительно приносят. Некоторые экспонаты забрали. Есть такой Сергей Чубраев, который собрал личную коллекцию по Сергею Курёхину. Он искал по всему земному шару, где, какие альбомы выходили — серьезная коллекция. Он говорит, что готов ее выставлять, но особо негде. Можно в центре Сергея Курёхина, но там есть вдова, которая говорит, чтобы ей все отдали, так как оно якобы должно принадлежать ей. При наличии нейтрального музея, не узкотематичного, такая коллекция могла бы быть представлена. То, что вы видели на сайте, это реальные экспонаты, которые лежат у меня на полке. 8 октября будет презентация нового варианта интернет-музея. Он будет улучшен — был сделан простенько, сейчас будет на более высоком профессиональном уровне.
Ю. Афанасьева: Я правильно понимаю, что ваш тур по городам Поволжья — это не только презентация проекта, но и попытка собрать деньги на реальный музей.
Г. Фирсов: Да, безусловно.
В. Рекшан: Я одну фразу скажу, потом Глебу передам микрофон. Вот создали мы интернет-музей, но информационное пространство забито от и до. Для того, чтобы люди знали о существовании... Вот вы целевым способом искали и сразу же нашли. Чтобы сайт поднимался в поисковых системах, нужно осуществлять проплаты. Выставку организовал при нулевом бюджете, но некоторые вещи не обойти — надо рамы купить, проплачивать интернет, хотя бы в ноль выходить по каким-то повесткам. А теперь на арену выходит менеджер этого путешествия.
Г. Фирсов: Я хотел сказать, что Владимир Рекшан — это один из, не побоюсь этого слова, кумиров моей юности. Когда я поступил на исторический факультет Нижегородского государственного университета осенью 1990 года, я с большим интересом читал его книгу «Кайф», где описывается история его юности и история создания группы «Санкт-Петербург». Я мечтать не мог о том, что когда-то я смогу пообщаться с этим человеком, тем более то, что я могу быть чем-то полезен, тогда не могло прийти мне в голову. Прошло много лет. Я, близко общаясь с разными российскими музыкантами, я очень люблю, уважаю, дружу с музыкантами группы «Аквариум», через социальные сети, которые ранее непреодолимые дистанции сокращают или вообще стирают, общался с Владимиром Рекшаном заочно в «Живом Журнале». Я следил за выставкой, видео его видеролики, показывающие то, что происходило весной на «Пушкинской, 10». Мне все это очень нравилось, мне казалось, что это правильная деятельность. Потом, когда я увидел, что он обратился с конкретным призывом к петербуржцам и не только, это был отчасти крик отчаяния, потому что действительно денег почти не поступало.
В. Рекшан: Не было никакого отчаяния, извини, что я тебя перебил. Какое отчаяния, я же не на операцию себе просил, вырезать себе аппендицит. Я говорил: «Ребята, если вам нужно, чтобы это продвигалось, нужно хоть что-то делать». У нас замечательный результат, мы получили 500 рублей на Яндекс-кошелек.
Г. Фирсов: Отчаяния — это, конечно, метафора.
В. Рекшан: Я шутливо корил.
Г. Фирсов: Я имею в виду, в том смысле, я понимал, что проект замирает. Если средств не будет, то дальнейшие шаги не будут сделаны. И я счел необходимым хотя бы встретиться и спросить, чем я могу быть полезен, чем могу помочь этому проекту, кроме как пожертвовать какую-то сумму денег. Мы встретились с Владимиром Рекшаном и Вадимом Дзуцевым, который помогал делать сайт, встретились в конце июля. За очень короткую встречу на улице Ленина, на Петроградской стороне я предложил стратегию дальнейших шагов, которая позволит достичь конечной цели. В качестве конечной цели мы поставили создание реального музея в Петербурге, получение помещения, создание коллекции, нахождение средств для его постоянного существования.
Ю. Афанасьева: Какую сумму надо собрать?
Г. Фирсов: Трудно сейчас об этом говорить. Я расскажу стратегию в двух словах. Вот это конечная цель. Для того, чтобы создать резонанс по всей стране, чтобы создать коллекцию, то, о чем Володя говорил — народный музей: не только те экспонаты, которые принадлежат известным музыкантам, связанные с их историями, но и рок-н-ролл глазами зрителя, местных музыкантов. Для сбора средств я предложил проводить в разных городах страны передвижные выставки тех предметов, которые находятся у Володи в запасниках, и с участием местных лидеров рок-движения. Я много работаю с городом Ижевском, сам я родился в городе Дзержинске, важном центре рок-движения, я жил и учился в Нижнем Новгороде и так далее. У меня есть друзья в Перми, в Екатеринбурге, в Нижем Тагиле, — в очень многих городах. Я понимал, что если обращусь с таким предложением, то, скорее всего, меня поддержат. Но, для того, чтобы организовывать такие выставки, нужно провести переговоры, провести предварительную работу, нужно сагитировать людей и понять, насколько серьезны их намерения, могут ли они быть партнерами, или инвесторами этого проекта. Я сразу хочу сказать, что помимо моих собственных денег, помимо тех денег, которые мы собрали пожертвованиями с помощью творческих вечеров в Нижнем Новгороде и Дзержинске. На самом раннем этапе главным спонсором этого тура является Вятский государственный университет в лице его ректора, моего старого друга и коллеги Валентина Николаевича Пугача, с которым мы дружим и работаем с 2001 года. Я выражаю ему огромную благодарность, потому что он оказал неоценимую помощь, именно это послужило определенным толчком, позволило, например, напечатать определенную продукцию, которую мы с радостью подарим гостям сегодняшнего вечера, позволило организовать саму поездку. Я выражаю благодарность ему и его команде, Наталье Ивановне Поспеловой, тоже моей старинной коллеге и другу. Со всеми этими людьми знакомы с 2001 года, старая команда не подводит. Все проекты, которые мы делали за эти годы, были очень успешными. Приятно вновь работать с этими людьми. И второй блок — это город Ижевск. Я являюсь экспертом Фонда Гордона. Лев Гордон, председатель этого фонда, тоже мой друг, замечательный человек, выделил необходимую поддержку. Поддержку оказывает администрация города Ижевска, мой друг, депутат госсовета Удмуртии и главный редактор газеты «Известия» Удмуртской республики Генрих Касимов, Александр Старков, Антон Янцен, Саша Юминов. У них тоже была идея создания музея рок-музыки, они близко знакомы с Александром Лепницким, Артемом Троицким, вели переговоры. Были сделаны конкретные шаги благодаря команде города Кирова, благодаря команде города Ижевска. Действительно, есть серьезные продвижения, есть прогресс. Мы говорили о том, что, безусловно, будем такую выставку делать, постараемся сделать ее в Кирове и Ижевске как можно быстрее, насколько удастся провести подготовительную работу, собрать средства, и так далее. Я буду читать лекцию про интертекстуальность в русском роке. Все песни, которые я буду разбирать в качестве примеров, они будут связаны с городом Кировом, они будут посвящены конкретным людям. Это песни, в основном, группы «Аквариум». Там есть цитаты, аллюзии, это песни «Я был рожден в Валентинов день», или «Никита Рязанский», или «Дарья», и так далее.
Ю. Афанасьев: «Никита Рязанский» как связан с Вяткой?
Г. Фирсов: В данном случае очень простая ассоциация с губернатором Кировской области, которого я глубоко уважаю. Есть святой Никита и есть человек, которого зовут Никита, они связаны точно так же, как я связан со своим святым покровителем, святым Глебом. То есть, это очевидная вещь. Я буду это объяснять, надеюсь, это будет очень весело. Я надеюсь .в такой форме выразить признательность этим людям за помощь, поддержку и просто за адекватность, за то, что они делают правильное, нужное дело.
Ю. Афанасьева: Приведите еще какой-нибудь пример из текстов песен, которые неким образом с Вяткой связаны.
Г. Фирсов: Первая песня, с которой все начнется, это песня, написанная не так давно Гребенщиковым, вышла в альбоме, который называется мистическим образом «Пушкинская, 10». Песня называется «Вятка — Сан-Франциско». Могу привести цитату: «В Сан-Франциско на улицах Индианы растут пальмы марихуаны. Эти пальмы неземной красоты, их охраняют голубые менты. А здесь, в Вятке, избы под снегом, и как сказать, кто из нас более любим этим небом». Я очень люблю избы под снегом в Вятке, мы здесь часто бывали зимой, здесь исторический семинар проходил, остались великолепные воспоминания. Я должен был ехать в Сан-Франциско 4 августа на концерт Боба Дилана, я не поехал. Сейчас я оказался в Вятке, остаюсь здесь навсегда, ищу невесту, будущую жену. Я буду счастлив, если она будет из Вятки.
В. Рекшан: Пишите, короче, девушки.
Ю. Афанасьева: Кстати, знаете, у проекта «Лекции в Политехническом» есть страница ВКонтакте. На этой странице Владимир Рекшан представлен как отец русской рока. Вы сами с этим определением согласны?
В. Рекшан: На это заявление я обычно шучу. Я не отец, я мать, потому что я все это породил. Если исторически рассматривать меня как фигуру музейного уровня, в общем, по возрасту, да. Группа «Санкт-Петербург», которую я и мои друзья организовали в 1960 году, заиграла она в 1970, сразу добилась тотальной популярности, а еще и запела на русском языке. То, что называется русской рок-музыкой, да еще и имеющая отношение к Ленинграду — это было первое мощное явление. Было много высокопрофессиональных англоязычных групп, а тут такие красавцы, молодые, высокие ребята, учатся кто в университете, кто в Академии художеств, поют по-русски, да на сцене босиком бегают. Сразу тотальный успех. Твой дружок, Борис Гребенщиков, водил на наши концерты через какие-то ходы, туалетные комнаты пробираясь... Это факт. То, что я жив и сижу здесь, это удивительно. Кто-то должен был все это начать тогда давно и дойти до идеии о создании музея.
Ю. Афанасьева: Сейчас вы как себя идентифицируете? Очень много регалий — и писатель, и путешественник, спортсмен (я знаю, что вы профессионально занимались спортом). Сейчас Владимир Рекшан кто?
В. Рекшан: Пенсионер, дедушка 13-летней внучки. Хочется покоя, прогуливаться по осеннему парку с томиком Баратынского...
Г. Фирсов: Почему Баратынского?
В. Рекшан: Потому что Баратынского. Я обязательный человек, если говоришь «А», надо говорить «Б». Стал говорить про выставку — надо ее сделать. Она стала принимать очертания музея — значит, надо делать музей. Еще группа «Петербург» периодически играет, скоро выйдет виниловый альбом. Спустя четыре года после образования ансамбля наконец-то выйдет альбом, большая пластинка на виниле. Когда здесь оказалось невозможно их публиковать, рынок рухнул, заводы закрылись, в Германии он будет напечатан, буквально через неделю появится диск. Не знаю, как себя оценивать. Если начинаешь себя как-то оценивать, то плохи твои дела, братец. Жизнь продолжается.
Ю. Афанасьева: Сегодня вечером будете петь?
Г. Фирсов: Обязательно.
В. Рекшан: Я постараюсь. Я уже четвертые сутки путешествую. Путешествующий пенсионер превращрется в такое животное охрипшее. Я буду стараться изо всех сил. Я взял с собой набор экспонатов, плакаты, то, что можно разложить... По состоянию здоровья. Вчера я думал, что я не смогу, но вроде разошелся постепенно. Глеб поможет, он на саксофоне играет, на барабанах, танцует на сцене.
Ю. Афанасьева: Мы возвращаемся в студию. Я напомню, что сегодня гости нашего эфира — это спикеры проекта «Лекции в Политехническом», основатель рок-группы «Санкт-Петербург», музыкант, писатель Владимир Рекшан и Глеб Фирсов, арт-менеджер и со-менеджер проекта «Реалии русского рока». О чем я хотела спросить. Группе «Санкт-Петербург» недавно исполнилось 40 лет. Я знаю, что вы участвуете постоянно в разных фестивалях, активно выступаете. А сейчас для кого вы поете: для ваших поклонников тех лет или у вас есть новая, молодая аудитория?
В. Рекшан: Не 40, а 44 года, это существенно.
Ю. Афанасьева: Я юбилей сказала.
В. Рекшан: Анекдот короткий. Я, как человек не очень молодой, как-то лежал в больнице на обследовании. Мою фамилию кричали санитарки: «Рекшан, на укол!». А там бабушка сидела в коридоре, вязала шапочки для внуков. Я в столовую за кашей зашел, а эта бабушка передо мной. Я говорю: «Вы последняя?», она говорит: «Да», и я за ней занимаю. Она оборачивается и говорит: «Простите, вы сын?». Потом я понял, что она приняла меня за моего сына, она — как раз та почитательница наших песен. Легкий ужас охватывает. Самая первая публика — я не знаю, где она. Они все уже глубокие пенсионеры, это я просто такой живучий. Группа «Санкт-Петербург», которая переиграла уже несколько поколений, от ее первого звездного состава мало кто остался. Я работал в лениградском рок-клубе несколько лет, оказавшись в эпицентре событий, снова выступал на фестивалях. Какая-то публика 1980-х годов осталась. Я никогда не был гастролирующим артистом, я — музыкант-любитель. Все группы, о которых Глеб говорит — гастрольные артисты. Афиши, города, гонорары, райдеры, тут устал, здесь не устал. Есть плюсы и минусы. Я ни на кого не работаю, но и на меня никто не работает. Я ни перед кем не имею обязательств, но и передо мной нет обязательств. Постоянной публики, конечно, нет. Есть люди, которые читали мои книги — у меня вышло более 20 книг разных жанров. Книга, о которой упоминал Глеб, имела 7 изданий. Значительный процент людей, который интересуются рок-музыкой, ее прочитали. Стойкой аудитории нет, да и, собственно, о чем был вопрос, я уже и забыл...
Ю. Афанасьева: А молодежь-то есть? Лет 20-ти.
В. Рекшан: Молодежь — да, здесь же появление социальных сетей сыграло роль. Мои песни выложены, контакты группы «Санкт-Петербург». У каждого поколения должны быть свои герои. Я — герой того поколения, от которого мало что осталось. У меня есть сын, который взрослел у меня на глазах, и который просил провести его на концерт «Короля и Шута». Я их не очень знал, не очень было интересно. Я его привел, 14-летний мальчик вдруг стал мотать головой, еще и несколько тысяч человек вокруг... Я думаю, что же это происходит? Они — герои этого поколения, герои несомненные. Моя же аудитория размыта десятилетиями.
Ю. Афанасьева: А внучка говорит вам что-нибудь о вашей музыке или она еще не слушала?
В. Рекшан: Сейчас самоутверждение молодого человека происходит через приязнь к той или иной группе. Внучка моя говорит: «Дедушка, мне бы на гитаре научиться играть. Дай-ка мне гитару». Чтобы отбить желание, я дал, вот, внучка, играй. Она думала, что сама гитара заиграет. Она немножко подергала и иллюзия того, что через три дня ты станешь гитаристом, у нее пропала. Она слушает что-то свое, но ей, наверное приятно... Она была на моих мероприятиях, выставках, я сам проводил их. Она пришла: «Дедушка в шляпе, ногой стучит по сцене... Какой крутой у меня дедушка!». Своим подружкам показывала. Я думаю, что ответ на ваш вопрос.
Ю. Афанасьева: Сегодня перед эфиром я просила пользователей твиттера задать вам вопрос. Написала, что в студии будут Глеб Фирсов, Владимир Рекшан. Один молодой человек написал следующий вопрос: «Почему русского рока сейчас нет?». Что вы ему ответите?
В. Рекшан: Это не так. Этот музыкальный жанр не является на данный момент новинкой, он новинкой был 40-45 лет назад, тогда она был знаменем поколения. В Советском Союзе, может, задачи были другие, но проблемы перед советской молодежью те же стояли, что и перед американской. Послевоенной поколение самоутверждалось, добивалось определенных свобод при помощи этого явления. А сейчас оно просто размыто по пространству. Идешь по Петербургу — каждый третий молодой человек идет с гитарой. Количество играющих выше, чем количество слушающих. Это одна часть ответа. А вторая... Был короткий момент, может быть, отчасти противоестественный. С 1985 года начались процессы, которые были названы потом перестройкой, развитие музыкального жанра совпало с развитием государства. То поколение музыкантов, которые выходили на арену, были «выброшены» так высоко. Это «Кино», «Аквариум», «ДДТ», «Алиса». Когда пути музыкального жанра и истории государства разошлись, начался, как это кажется, некий кризис этого жанра. Это не так,просто пути разошлись. Если музыканты, которые сейчас входят в жизнь, хотят добиваться того же успеха, какого добились музыканта 1980-х годов, им нужно соответствовать времени, соответствовать те призывам улицы, которые витают в воздухе. Тогда они будут так же популярны. Или не будут. Не нужно пытаться повторить жизнь предыдущего поколения. Нельзя списывать свою биографию с «Аквариума» или с Шевчука.
Вообще я не знаю ответа на этот вопрос...
Ю. Афанасьева: То есть, рок жив?
Г. Фирсов: Конечно.
В. Рекшан: Вопрос, жив ли русский рок, задают уже последние 25 лет.
Г. Фирсов: Лучше просто слушать музыку, и все.
В. Рекшан: Это тоже ответ.
Ю. Афанасьева: Я хотела еще успеть с вами о политике поговорить. Недавно во всех российских городах — не во всех, но во многих — прошли выборы. В частности, в Екатеринбурге выбирали мэра, в Москве выбирали мэра. Вы следите за политикой?
Г. Фирсов: Да, конечно. Евгений Ройзман, который стал мэром Екатеринбурга, которого я глубоко уважаю, мы дружим, в Фейсбуке переписываемся регулярно. Я всегда поддерживал его деятельность по некоторым причинам. Он делает очень нужное, сложное дело, делает честно. Он собирает замечательную Невьянскую икону. Он дружит с теми же людьми, что я и слушает ту же музыку, что и я. Мои предки родом с Урала. Я очень рад, что в одном из моих родных городов мэром стал такой человек. Я думаю, он в том числе поддержит нашу деятельность. Конечно, выборы прошли грязно в том смысле, что власть применила определенные технологии, как обычно пытаясь сделать вид, что этого не было. Это настолько очевидно... Мы с Володей включили телевизор. Как раз была программа Соловьева об итогах выборов. Все стало понятно. Через какое-то время мы телевизор выключили, потому что стало неинтересно, все очевидно.
Ю. Афанасьева: А вы были удивлены, что Ройзман все-таки победил?
Г. Фирсов: Да. Безусловно, это тот случай, когда ты приятно удивляешься политике — это бывает крайне редко, если честно.
Ю. Афанасьева: У нас осталась ровно минута. Про Москву и Навального. Чего ожидали?
В. Рекшан: Кратко о том, что вы просите, но по-своему. Гуманитарное состояние России я характеризую просто: мы находимся в состоянии интеллектуальной гражданской войны.
Г. Фирсов: Я согласен с этим.
Ю. Афанасьева: А что это означает?
В. Рекшан: Церковники — так, антицерковники — сяк, белые с красными, никто ни с кем ни о чем договориться не может. Но есть такие вещи, которые принимает 90% населения. Это то, чем я сейчас занимаюсь — это история, это наша музыка. Есть вещи, которые не вызывают противоречий. Имя «Цой» для миллионов людей — будь он правый или левый — это его юность, это то, что не рассорить. Поэтому один из элементов гражданского мира — это музей русской рок-музыки.
Г. Фирсов: Ну и уроженец Вятки, чудное виденье, лидер группы «Аквариум» Олег Шар.
В. Рекшан: Навальный — не Навальный... Ну, выборы, ну борется... Власть нигде просто так не уходит. У нас нет традиции демократического существования, а новая демократия проходит через коррупцию, через подтасовки. Все пройдет.
Ю. Афанасьева: О всем, о чем я не успела вас спросить в эфире, спросят вас люди, которые придут сегодня в 18-00 на «Лекцию в Политехническом». Живая история русского рока — это Владимир Рекшан, Глеб Фирсов. Я благодарю вас за эфир. Спасибо вам огромное.
Г. Фирсов: Спасибо.
Ю. Афанасьева: Успехов вам в вашем проекте.
В. Рекшан: До встречи.
Источник: Эхо москвы в Кирове >>
